В юридическом переводе традиционно продолжается спор, и даже противостояние, между приверженцами «духа» и «буквы» языка. Он тянется с времен Римской империи, когда было установлено, что формальное соответствие между источником и переводом существенно для сохранения содержания и смысла как библейских, так и юридических документов.
Данное представление поддерживается верой в магические свойства графического символа: если переводчик изменяет синтаксическую и лексическую структуру юридического документа, то оригинальный текст утратит силу своего убеждения. При составлении одноязычных текстов данный подход реализовывался в тщательном и дотошном следовании оригиналу, что превращало работу переводчика в монотонную подстановочную рутину, причем при недостаточной добросовестности перевод признавался недействительным документом. Такая ситуация сохранялась вплоть до двадцатого века, когда рост самосознания в дву- и многоязычных странах, например в Швейцарии и Бельгии, вынудил сменить тенденцию и обращать больше внимания на язык перевода.
Современные исследования, углубляющие теоретическую науку о переводе, приводят к тому, что многие активные сторонники любого из двух подходов к юридическому переводу соглашаются, что данный спор не имеет перспектив, так как результат выходит один и тот же – роль переводчика сводится к обычному пассивному посредничеству. То есть, если признать, что у юридического текста есть дух, это будет означать, что он обладает единственным и неизменным значением, которое определяется автором, и переводчик не имеет никакого на него влияния.
Все большее распространение получает мнение о том, что текст перевода должен оказывать аналогичное воздействие на своего читателя. Данный аспект признается важнейшим, и ради его достижения позволительны существенные изменения в структуре оригинального документа с целью его преобразования для соответствия культуре языка перевода. Таким образом, можно констатировать, что в современном мире тенденция складывается таким образом, что при переводе юридической документации на первый план выходит язык, на который осуществляется перевод, Переводчик становится создателем текста, а не двуязычным наборщиком, обеспечивающим лингвистический эквивалент.
На основании данного подхода теоретики перевода предлагают новое определение юридического перевода, в соответствии с которым удачным является не тот перевод, который гарантирует формальное соответствие между источником и переводом, но документ, обладающий аналогичным юридическим эффектом, особенно если перевод текста сделан профессиональным переводчиком и предназначен для использования в судебном процессе. В тех случаях, когда документ составляется параллельно на нескольких языках (это может быть договор, контракт или соглашение между сторонами), данная концепция развивается еще дальше: целью переводчика является лояльность не по отношению к источнику, а к единому замыслу одного и того же документального инструмента.
Что касается лингвистической точности, юридический перевод в данном смысле приближается к другим направлениям переводческой деятельности. Тем не менее, несмотря на новые современные подходы со стороны теоретиков и практиков, данная сфера не может полностью отойти от необходимости соблюдать языковое соответствие между источником и переводом. Например, Инструкции ООН для переводчиков устанавливают, что «точность передачи смысла оригинала является первостепенной задачей». Аналогичным образом, переводчикам в США рекомендуется не изменять длину фраз для того, чтобы избежать раздельного толкования источника и перевода.
Это говорит о том, что стратегия буквального перевода, позитивистская традиция, продолжает сохраняться в юридическом переводе. Она придерживается мнения о том, что юридический текст скорее «провозглашается», чем истолковывается или воссоздается переводчиком. Схожий с этим узкий подход к переводу определенно поддерживается судебными переводчиками. Такой консерватизм вполне объясним, ведь юристы отлично понимают силу и необходимость точности слова, и поэтому они неохотно позволяют переводчикам свободно выбирать слова при работе над документом.